– С полсотни поклевок было, а может, и вся сотня – разве их сочтешь,- жаловался по телефону Антон Антонович.- Изнервничался так, что хотел удочку поломать. Почему ничего не поймал? Не успевал подсечь: видать, рыба там хитрющая, а может, мелкая плотва клевала. Я оснастку несколько раз перестраивал, но это не помогло.
На речке Шерне, где он потерпел такое поражение, я не бывал. Поэтому не удивительно, что предложил приятелю вместе съездить, но он категорически отказался. Пришлось долго уговаривать, напоминать о рыбалках, на которые я ездил только по его просьбе. Ничто не помогало.
И все же утром следующей субботы мы приехали в Ногинск – старинный центр текстильной промышленности. Часа через два уже были на берегу Шерны. Это небольшая речка, петляющая по хвойно-лиственному лесу, с берегами, густо поросшими черемухой. Мы остановились там, где неделю назад ловил Антон Антонович. Всячески давая понять, что рыбалка не получится, он сразу же занялся хозяйственными делами – набрал хвороста и натянул палатку. Затем, отправляясь за грибами, с усмешкой сказал: – Желаю успеха!
Я не торопился начинать ловлю – прошел с полкилометра вверх по течению, затем столько же вниз. Только после этого выбрал место – за песчаным мысочком, поросшим осокой. Затем оборудовал удочку: к самому длинному и легкому удилищу привязал леску диаметром 0,1 мм, а к ней – самый маленький крючок, дробинку и крохотный поплавок с высоким штырьком.
Однако и после этих приготовлений не начал ловить – решил посмотреть, что делается в Шерне. Это не трудно было сделать – солнце уже поднялось высоко. Я вскарабкался на свесившуюся над водой березу и стал всматриваться. Вскоре на песчаном дне увидел два больших темных пятна. Они то становились шире, то немного перемещались влево, то – вправо. И все стало ясно: это гольян, это он издевался над моим другом.
Конечно, то, что я затем сделал, было довольно рискованно: еще ничего не поймав, позвал Антона Антоновича. Он бродил невдалеке от палатки и вскоре пришел, показал на дно котелка, где лежало с пяток подберезовиков, и спросил:
– Уже обловился?
– Нет еще, но сейчас начну ловить. И знаешь кого? Гольяна!
– За этим и звал? Поскольку ухи сегодня не будет, сварю грибной суп.
Я попросил друга обождать всего минуту и забросил насадку туда, где видел черное пятно. Поплавок тут же нырнул, я почувствовал слабые толчки, и на крючке забилась рыбка. Все еще несколько сомневаясь, посмотрел на нее и с облегчением вздохнул: на крючке действительно подпрыгивал гольян.
Потом я забрасывал червяка еще раз пять-шесть, и каждый раз на него нападал гольян.
– Червяк! – наконец сказал Антон Антонович, до этого все время молчавший.
– Что червяк?
– Я насаживал целого мотыля, а ты кусочек червя длиной всего несколько миллиметров.
Вот, оказывается, в чем причина поражения: гольян забирал в рот кончик мотыля, и после подсечки у Антона Антоновича оставался чистый крючок, а у рыбы – насадка.
Отбросив котелок, Антон Антонович торопливо переделал оснастку своей любимой удочки и через секунду держал в руках гольяна. Клевал он весь день. Притом надежно – сходов почти не было.
Вечером мы сварили уху. Вы сомневаетесь, что гольян пригоден для такого блюда? По вкусу он не уступает пескарю, а особенно хорош жареный. На севере европейской части нашей страны и в Сибири гольян – объект местного промысла.
