Семга, северная царевна

Все о рыбной ловле. Рыбы наших вод.

Семга

В Мурманске мы наслышались рассказов о стычках инспекторов рыбоохраны с браконьерами. Поэтому когда открывали дверь кабинета начальника инспекции, то предполагали увидеть властного и жесткого человека. Но он оказался совсем иным – с добродушной улыбкой, тихим голосом и мягкими движениями.

– Как говорили в старину, чем могу служить? – спросил он, когда мы представились.

Антон Антонович кивнул головой на огромную фотографию, висевшую на стене кабинета и бросавшуюся в глаза каждому, кто входил. На ней семга, стремящаяся преодолеть водопад, выскочившая из пены бурлящей реки и летящая в стремительном прыжке.

– Хотите половить? Где именно: на Титовке или Вороньей?

В междуречье Вороньей и Териберки мы уже побывали – на речках и озерах, разбросанных среди каменистых сопок и голубовато-белесых ковров ягеля, охотились на кумжу, хариуса, форель. Поэтому, не раздумывая, я сказал:

– На Титовке!

Заплатив за несколько лицензий, мы в тот же день выехали в направлении Печенги. Дорога петляла там, где в годы войны шли ожесточенные бои. За 69-й параллелью, в тундре, среди болот, на сопках и скалах, на берегах рек и озер благодарные потомки воздвигли строгие и величественные обелиски. Здесь все время чувствуешь что-то могучее, таинственное и загадочное, присущее краю не только в наши дни. Река не всегда называлась Титовкой – была Китовкой, Китовской, Валейсьйоком (“валес” на языке саами – кит), а еще раньше – Ситовкой и Скитовкой.

Часа через два мы свернули с дороги. Медленно объезжая огромные валуны и низкорослые узловатые березы, автомашина пробиралась между монолитными сопками. Они обрывистые и совсем голые, лишь у подножия тянутся узенькие полоски зелени – не то кустарничек, не то трава. Колеса порой шуршали по плоской гранитной тверди, а порой мягко катились по ягелю. Видимо, мы ехали по дну древнего залива: море давным-давно отступило, от водной толщи остались только ручьи да озера.

Под вечер машина остановилась в ущелье среди каких-то кустов, и шофер сказал:

– Приехали!

Около ручейка стоит сборный домик. Это контрольно-инспекторский пункт. Неподалеку от него две палатки, сколоченный из досок стол и скамейки, на которых сидели удильщики. Видать, они только что поужинали. Из домика вышел худощавый человек в форменной фуражке, представился государственным инспектором и попросил лицензии. Зарегистрировав их, он пожелал нам спортивных успехов. Один из удильщиков, румяный и добродушный, к моему удивлению, сказал:

– С Новой Земли.

Другими оказались слесарь из Колы, научный работник из Апатитов, моряк из Североморска и тралмейстер из Мурманска.

Завтракали вместе, как старые знакомые, выложив на стол все припасы – кто что хочет, то и ест. На рыбалку отправились гуськом: впереди новоземелец, за ним спиннингист из Колы, потом Антон Антонович, за ним я, за мной остальные. Спустившись к реке, быстро нашли указатель: ловить можно лишь выше его, а установлен он в 250 м от водопада. Ниже нельзя ловить потому, что семга, идущая вверх по течению, перед водопадом останавливается и скапливается: ей надо набраться сил, прежде чем преодолеть его и продолжить путь. Конечно, отдыхает она и в других местах, скажем, за валуном или мысом, а вот в заводь с илистым дном не заходит.

Берега у Титовки каменистые – завалены булыжниками и мелкими валунами. Поэтому идти трудно, надо то и дело смотреть под ноги. Однако ловить удобно: обрывов или крупных валунов почти нет. Какими блеснами мы старались соблазнить семгу? Самыми различными, и отнюдь не похожими на “семужьи”, которые применяли лет тридцать назад: они вышли из моды. Это объяснялось тем, что спортсмены пришли к выводу, что дело не в устройстве блесны, а в умении проводить ее в воде. Я это понял, в частности, на семужьей реке Золотице, впадающей в Белое море. Выбор блесны зависит от глубины и ширины реки, силы течения на месте ловли. У меня была “ракета” – продолговатая вращающаяся блесна, наружная сторона которой – светлая, а внутренняя – темная. На ее стержне, соединяющем тройник с карабинчиком, свободно насажено грузило в форме очень сильно вытянутого овала. На такую блесну зарятся любые хищники.

– Есть! – не совсем уверенно сказал Антон Антонович.

Я подбежал к нему и спросил:

– Багор?

– Сам!

Откровенно говоря, отказ друга от помощи обеспокоил меня: если семга сорвется, когда еще привалит вторая удача?

В эту минуту из воды вылетела серебристая торпеда, пронеслась несколько метров и шлепнулась в огромном снопе брызг. Затем она дважды повторила прыжок. Через несколько секунд вертикально выскочила из воды, изогнулась и почти неслышно ушла вниз головой. Порой она всплывала к поверхности реки и поднимала брызги. Потом прыжки стали короче, вверх она уже не поднималась.

Наконец, семга, казалось, покорно легла на прибрежную гальку. Но через две или три секунды стала сильно бить хвостом, изгибаться и высоко подпрыгивать. И я опять забеспокоился – сойдет и поминай как звали! Но Антон Антонович быстро оттащил ее от воды. А еще через несколько секунд она перестала бороться за жизнь: сильная и упорная в воде, семга быстро успокаивается на берегу. Она беспомощно смотрела на нас маленькими черными глазами. Вскоре уснула, мы присели рядом и залюбовались. С чем сравнить цвет ее тела – со старинным серебром или потемневшей сталью? Такой он на боках и брюшке. Спина же темно-голубая, плавники темно-серые. Выше боковой линии тело покрыто черными пятнышками, крестиками и палочками. Не случайно русские люди в старину называли семгу царевной северных рыб или северной царевной.

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Olga/ автор статьи
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Рыба и рыбалка
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:
Нажимая на кнопку "Отправить комментарий", я даю согласие на обработку персональных данных и принимаю политику конфиденциальности.