Есть озера, в которых водится только окунь. Однако выглядит здесь он совсем по-иному…
Почти месяц мы с Антоном Антоновичем жили в охотничьем домике на берегу Золотицы. Потом начали спускаться по ее берегу к Белому морю. На полпути к нему, в деревне, в 30 км от устья, сделали остановку. Помор, у которого поселились, сказал, что в 10 км от деревни, на морском побережье, живут рыбаки. А разве можно уехать, не познакомившись с ними, с их трудным и опасным делом?
– Не доходя с километр до их домика, есть Крапивное озеро,- продолжал помор.- Окуня в нем, что звезд в небе. Правда, мелковат он, а если взять в сторону от Крапивного и прошагать по тайге с километр, найдете озеро Длинное. В нем щуки без числа.
Мы думали, что путь будет легким: ведь помор указал на тропку, которая начиналась, у края подступавшей к его дому тайги. Однако через 0,5 км тропка пропала, будто растаяла. Мы преодолевали то завалы бурелома, то заросли карликовой березы.
Наконец, впереди показался небольшой просвет. Постепенно он увеличивался, деревья расступились, и мы вышли на берег Крапивного озера. Оно довольно большое, с несколькими заливами. Его торфянистые берега поросли невысокими, корявыми деревцами.
Я нашел местечко посуше и забросил удочку, на крючок которой насадил личинку короеда – ее здесь можно найти под корой любого мертвого дерева. Поплавок не успел встать – так, в лежачем положении, он и заскользил в сторону. После подсечки в моих руках оказалась рыба, в которой я не сразу признал окуня. Он был совершенно черный – полностью исчезли все его яркие краски. К тому же окунь был очень прогонистый, похожий на головешку длиной 5 см и диаметром всего 2,5 см. Точно такого же окуня поймал Антон Антонович, тут же мы вытащили по второму, третьему.
Они клевали бешено, однако после десятого поплавок уже успевал встать, потом поклевки приходилось ждать несколько секунд. Тогда мы немного отошли в сторону, и все повторилось. Поймав здесь с десяток рыб, еще раз сменили место. Ведро с водой, в которое опускали “брюнетов”, быстро наполнялось, мы осмотрели их внимательно и отпустили – в рыбе не нуждались. Затем попробовали ловить еще в нескольких местах озера, и везде попадались точно такие же живые головешки.
Часа через три заметно похолодало, руки стали стынуть. Мы грели их об… окуней. Да, температура и воды, и окуней, которые в ней кишели, была выше температуры воздуха.
– А как бы они клевали в хорошую погоду? – спросил приятель.
– Точно так же – ведь лучшего-то и пожелать нельзя. Еще через час сквозь чащобу тайги мы продрались к озеру Длинному. Здесь все повторилось: поплавок тонул, не успев занять вертикального положения. Только здесь клевали не окуни, а очень похожие на них щуки, такие же черные, прогонистые, правда подлиннее на 10 см. Ни больших, ни маленьких среди них тоже не оказалось. Да и озеро Длинное было похоже на Крапивное: торфяное, с берегами, поросшими корявыми деревцами.
Почему в Крапивном озере обитали такие странные окуни, а в Длинном – щуки? По-видимому, на каком-то этапе развития этих озер в одном из них создались условия, благоприятные для жизни окуня, а в другом – для щуки. Сначала они поели всех других рыб, затем все живое. Остались лишь микроскопические организмы и личинки комара, которого здесь тьма-тьмущая. Ими-то и кормились мелкие окуни и щуки. А что оставалось делать взрослым? Переходить на каннибализм – кормиться собственным потомством. Однако его мало, чтобы вырасти до нормальных размеров. Если какая-нибудь рыба отставала в росте от своих одногодков, она становилась их жертвой. По этой-то причине все окуни и щуки в озерах имели одинаковый размер.
Конечно, окуни в озере Крапивном потеряли свою обычную окраску и стали черными-пречерными потому, что берега и дно у него торфяные – черные, а вода очень темная. Там же, где она светлая, окуни приобретают особо яркую окраску…
Анзер – это второй по величине остров Соловецкого архипелага. От основного острова, где стоит кремль, его отделяет пролив шириной всего 7 км. Однако, чтобы добраться до бухты Копорной, которая узкой полосой врезалась в Анзер, Антону Антоновичу и мне предстояло пройти на моторной лодке по Белому морю расстояние в несколько раз больше. Дело в том, что стоянка лодки находилась за противоположной стеной кремля.
Соленая вода закончилась почти там, где начиналась эта бухта. Казалось, море, стесняясь заглянуть в бухту, отдало ее пресноводным обитателям. В моторной лодке то и дело что-то падало, гремело, и на хорошую ловлю рассчитывать не приходилось. Поэтому мы попросили у работавших здесь добытчиков ламинарии – морской капусты деревянную лодку. Якорь опускать не стали: в бухте – штиль. Правда, лодку сносило, но едва заметно.
Окунь клевал отлично. Он был крупный, а главное, удивительно красивый. Вытащив первого, я залюбовался: красный цвет у него был ярко-красным, зеленый – светло-зеленым, а желтый – нежно-желтым. И не удивительно: вода в бухте исключительно прозрачная. Камешки на ее дне хорошо видны, хотя лежали на глубине 4-5 м. Поэтому, чтобы окуни не пугались, насадку приходилось забрасывать подальше от лодки.
Было как-то неудобно ловить таких красавцев. Это чувство обострилось, когда мы между мрачных замшелых валунов, неподалеку от какого-то полуразвалившегося здания стали чистить их, чтобы сварить уху.
